Именно такой — уточняющий — вопрос возникает после прочтения интервью известного политика Сергея Тигипко «Смысл жизни государства» («2000» № 40 (479), 2—8.10.09), где он размышляет о том, как мы докатились до жизни такой, и пытается ответить на извечные наши «что делать?» и «кто виноват?». В то же время создается впечатление, что последние пять лет этот человек пребывал где-то очень далеко от наших реалий.
О Шарле де Голле и доверии народном
На вопрос о том, почему мировой кризис больнее всего ударил именно по Украине, Сергей Леонидович вполне резонно отвечает: «Причина видна всем: экономический кризис у нас наложился на политический. Власть погрязла во внутренних войнах и неспособна управлять страной». И это действительно очевидно. Но вот на логично вытекающий отсюда следующий вопрос — о причинах политического кризиса — интервьюируемый дает ответ, вовсе не представляющийся таким бесспорным.
В поисках истоков проблемы он обращается к событиям конца 2004-го, но находит их не в Майдане как таковом, приведшем к фактическому крушению конституционного строя, а в побочном результате — конституционной реформе. «Участники конфликта, — вспоминает Сергей Леонидович, —…пошли на компромисс: дополнительный третий тур президентских выборов в пакете с конституционной реформой, которая лишала президента многих полномочий и смещала центр власти в сторону парламента… Это была катастрофическая ошибка. В результате страна просто потеряла управляемость».
Вот где, по мнению г-на Тигипко, корень зла, то бишь перманентного политического кризиса, поглотившего Украину после 2004 г. И потому он считает, что «Украине нужна сильная, дееспособная президентская власть. Только она способна вывести страну из кризиса, обеспечить экономическое и социальное развитие».
Но тут возникает такой вопрос к Сергею Леонидовичу: что, по его мнению, было бы, если бы президент Виктор Ющенко последние пять лет обладал всей полнотой власти? Политического кризиса удалось бы избежать? Будучи наделен большими полномочиями, этот президент разрешил бы главные проблемы внутренней и внешней политики? Не знаю, как политику, а мне в это мало верится.
Далее он проводит довольно смелую параллель. «Здесь просто напрашивается яркая историческая аналогия, — утверждает он. — В конце 50-х годов прошлого века Четвертая Французская Республика, в которой парламент играл главную роль, переживала почти то же самое, что Украина сейчас: экономический кризис, умноженный на политический… И вот опальный герой войны, генерал Шарль де Голль обратился с воззванием к народу… «Вот уже двенадцать лет Франция тщетно пытается решить проблемы, непосильные для режима партий… Сегодня, когда стране предстоят новые испытания, пусть она знает, что я готов принять на себя все полномочия Республики». Опираясь на доверие народа, он сумел преодолеть сопротивление парламента и создать новую конституцию, которая дала президенту самые широкие полномочия. Так родилась Пятая Французская Республика, которая вернула себе лидерские позиции в Европе».
Что ж, пример действительно красноречивый, вот только аналогий с нынешней украинской действительностью я, в отличие от г-на Тигипко, здесь не наблюдаю. Прежде всего из-за отсутствия у нас «опального героя войны Шарля де Голля» — человека, которому действительно можно было бы доверить «самые широкие полномочия». Сергей Леонидович знает такого?
И еще я обратил бы внимание политика на его же слова: «опираясь на доверие народа». «Доверие народа» нужно, во-первых, заслужить, во-вторых — оправдать. А для этого во главу угла нужно ставить не президента или парламент, а именно интересы народа. Как в целом, так и каждого его представителя по отдельности. То есть при составлении конституции нужно в первую очередь заботиться о соблюдении прав граждан. Права человека — вот единственно истинный смысл жизни правового государства. В рассуждениях же Сергея Тигипко этой мысли я не нашел.
Об украинском «ящике Пандоры»
Ни слова о том, что в Украинском государстве должны соблюдаться права граждан. Ни слова о том, какой должна быть социальная политика. Ни слова — об унитарном и федеративном устройстве, об идеалах и ориентирах, без которых государство превращается в фикцию. В чем же тогда заключается «смысл жизни государства» по Сергею Тигипко?
«Это очень важный вопрос,— подчеркивает он. — Рано или поздно каждый человек задумывается о смысле жизни. Даже корпорации на каком-то этапе начинают искать свою миссию, что также означает некий высокий смысл, помимо простого зарабатывания денег. Та же проблема, только гораздо более масштабно и остро, стоит и перед государством, нацией. Обществоведы бы сказали, что речь идет о национальной идее. Бизнесмен бы определил это как задачу брендирования продукта, а продукт этот — страна Украина.
«Украина — не Россия», — сказал Леонид Кучма и таким образом выполнил свою историческую миссию. На смену ему должна прийти команда управленцев, которая завершила бы формирование бренда, концепции и стратегии развития государства. И это в сущности не так уж и сложно. Надо сопоставить проблемы и ресурсы. У нас архаичная промышленность? Значит, нужна ускоренная модернизация. Мы продаем сырье и полуфабрикаты? Значит, надо всячески стимулировать производство готовой продукции».
И вновь вопросы к Сергею Леонидовичу. Не кажется ли ему, что «брендирование продукта» и «национальная идея» — понятия малосопоставимые? И неужели миссия президента Кучмы заключалась то ли в произнесении единственной фразы, то ли в написании книги с указанным названием? И что этот слоган означает на деле, т. е. что же такое Украина? Ведь прежде чем приступать к управлению этой державой и писать для нее законы, необходимо уяснить, чем она является согласно исторической действительности.
В подборке «На грани разлома» («2000» № 41 (480), 9—15.10.09) под рубрикой «СМИ об Украине» находим весьма симптоматичную цитату из чешского журнала Reflex. «Украина не разобралась ни с нацией, ни с государственностью, ни с демократизацией, — пишут в этом издании. — Или, в лучшем случае, разобралась только отчасти. Национальная идентичность до сих пор не сформирована, даже на западе страны. Разделение на восток и запад усиливают и религиозные разногласия между греко-католиками и православными, причем в доминирующем православии нет единства в вопросе подчинения московскому патриархату. Государственности угрожает фактическое культурное и языковое разделение пророссийского востока, а также до сих пор спорный статус Крыма».
Говорят, со стороны виднее, посему всем стоит прислушаться к этому мнению. И постараться выяснить причины такого положения дел.
На мой взгляд, главным негативным результатом Майдана-2004 оказалась вовсе не конституционная реформа, как считает г-н Тигипко, а раскол страны. Интересно, что пришедшие тогда к власти не только не сделали ничего, чтобы попытаться этот раскол ликвидировать, но последовательно продолжали его углублять. Это выразилось в абсолютном нежелании идти навстречу жителям юго-востока, хоть как-то прислушиваться к их мнению. С завидным упорством им пытаются навязать чуждые языковые, культурные, исторические и геополитические взгляды и ценности. При этом убежденность в собственной правоте у властей зиждется на идее унитарности Украины. У данного государства, рассуждают они, есть единая титульная нация, следовательно, должны быть единый государственный язык и единая идеология.
Но есть мнение, что именно в этой идее унитарности, как в ящике Пандоры, кроются все наши беды. По той простой причине, что в противоречии с ней находится не чья-то несознательность и не происки внешних врагов, а весь исторический путь самой Украины-Руси. И если не осмыслить этого сейчас и не сделать соответствующих выводов, то так и будет страна трещать по всем швам, покуда не развалится окончательно и бесповоротно.
Леонид Кучма в упомянутой г-ном Тигипко книге сетует на политику СССР, направленную на создание единого советского народа. Но не подобную ли цель поставили перед собой ныне (и занимаются ее воплощением в жизнь) строители унитарной соборной Украины? Откуда взялась уверенность в унитарности страны и в существовании единого украинского народа?
Здесь мы выходим на интересную коллизию. Распад СССР рассматривается националистическими политиками исключительно с точки зрения права народов на самоопределение. Но когда оказывается, что более мелкие этнические группы, компактно проживающие на территории уже их государства, тоже хотят самоопределяться — тут очень кстати приходятся идеи единства и неделимости. Ярким примером может служить как Грузия, пытавшаяся проводить имперскую политику по отношению к Абхазии и Южной Осетии, так и Украина, в упор не замечающая этнической неоднородности своего населения. В той же книге Кучма не то что напрочь отказывает закарпатским русинам в праве на самоопределение, а отрицает само существование этого этноса. Нет такого, а так называемые русины — те же украинцы. Ой как похоже это на мнение былых идеологов Российской империи (столь резко критикуемых ныне) в отношении украинцев как отдельного народа! Выходит, что не позволено Юпитеру, то позволено быку?!
Впрочем, пример с русинами хотя и весьма показателен, но при всем к ним уважении не является определяющим в деле построения Украинского государства. А вот вопрос юго-востока — очень даже определяющий. И нынешний раскол — нагляднейшее тому подтверждение.
В чем же суть возникшего противоречия? Конечно, она не лежит на поверхности, здесь нужно заглянуть куда глубже. Политика руководства — всего лишь лакмусовая бумажка, проявляющая некие глубинные нерешенные вопросы. Попробуем найти и сформулировать их.
Об Украине как «историческом бренде»
В старину на этих землях существовала держава, чьи владения простирались от Черного моря до Балтийского и Белого, от Карпатских гор до суздальских лесов. Называлась она — Русь. Два государственных деятеля тех времен — князья Владимир и Ярослав — изображены на банкнотах номиналом 1 и 2 грн., что свидетельствует о претензиях современного государства под названием Украина на преемственность по отношению к Руси.
Надо сказать, что та древняя держава и в государственном, и в этническом плане была образованием довольно рыхлым. Создавалась она по оси Новгород — Киев — торговому пути «из варяг в греки», который изначально был главным экономическим смыслом ее существования. Что же до некоей объединяющей национально-политической идеи, то таковой для державы Русь можно считать русскость населяющих ее племен. В чем эта русскость проявлялась? Прежде всего в консолидации перед общим врагом (как правило, степняками), что, впрочем, не мешало грабить и резать друг друга в непрекращающихся междоусобных сварах. Государство это прекратило свое существование после монголо-татарского нашествия, которое по устоявшимся представлениям считается исторической трагедией Древней Руси, затормозившей ее развитие на 200 лет, а по мнению историков «евразийской школы» — стало мощным импульсом для дальнейшего развития Российского государства.
Можно ли считать Украинское государство действительным правопреемником Древней Руси? Думаю, примерно так же, как нынешнюю Итальянскую Республику — правопреемницей Древнего Рима. С тем осложнением, что в нашем случае еще две известные державы с таким же успехом могут претендовать на то же самое. Дело в том, что в состав Украины входит лишь треть территории Древней Руси. Но главное даже не это, а тот факт, что всякое название государства заключает в себе особую идею, особый код. Код Древней Руси — идея русскости — нашел наиболее яркое воплощение в древнерусских былинах.
А где можно найти идею Украины? Правильно — на банкнотах номиналом от 5 грн. (с изображением Богдана Хмельницкого) и выше. Рождение идеи Украины приходится на добу козацьку. К тому времени западнорусские князья Рюриковичи, оказавшись под властью сначала Литвы, а затем Польши, постепенно переходят в католичество и вливаются в польскую нацию. Таким образом, народ теряет свою элиту. Ее позиции (свято место пусто не бывает) занимает казачья старшина, и с той поры имеет смысл говорить об Украине и украинском народе в современном понимании. Идея же Украины ярче всего воплощается в народных думах XVII— XVIII вв., в творчестве кобзарей. Чтобы почувствовать разницу между украинской и древнерусской идеями, достаточно сравнить эти думы и древнерусские былины.
Что же представляла собой тогда Украина? Берем карту Речи Посполитой XVII в. и находим на ней Украину. Она включает в себя земли от Луцка до Полтавы и от Чернигова до Запорожской Сечи. По Зборовскому мирному договору 1649 г., заключенному Богданом Хмельницким с Польшей, в состав Украины входят именно эти земли, за исключением Западной Украины, которую поляки считали (и до сих пор считают) своей. Вот это и есть собственно Украина.
Но, как известно, отстоять свою державу Богдану не удалось, и пришлось идти под российского царя. Началось присоединение Украины к России, растянувшееся до конца XVIII в. — до ликвидации Речи Посполитой при Екатерине II. Одновременно у Османской империи и Крымского ханства отвоевывалось Северное Причерноморье, в результате чего в состав Российской империи вошли Новороссия (теперь территория Одесской, Николаевской, Херсонской областей и южная часть Запорожской) и Крым. Обратите внимание — в состав не Украины, не Малороссии, а именно Российской империи. Т. е. завоеванные или отвоеванные — кому как угодно — земли изначально были российскими. Естественно, заселялись они преимущественно малороссами (благо рукой подать), но не только ими — перебирались сюда, конечно, и переселенцы из более отдаленных частей Российского государства. Тогда же были основаны многие крупные ныне города, население которых русскоговорящим было изначально.
О том, как развернулись бы события, если бы Богдан не пошел под Россию, и смогла ли бы Украина самостоятельно присоединить Северное Причерноморье, рассуждать абсолютно бессмысленно. Потому что история не терпит сослагательного наклонения. Да и о каком присоединении новых территорий можно говорить, если не нашлось сил даже на то, чтобы отстоять собственную державу? В общем, как бы там ни было, а земли эти были присоединены Российской державой, а те, кто их присоединял, независимо от этнического происхождения (многие солдаты, офицеры и министры были украинцами, Екатерина — немка), работали на русскую (российскую) идею.
Несколько иная история у восточных областей Украины. Но и о них можно сказать то же, что о южных: земли эти не входили в состав державы Богдана Хмельницкого. Уже к середине XVII в. они были под властью Москвы, и тогда же милостью российского царя было позволено переселяться туда украинцам, бежавшим от польского гнета. Так появилась Слободская Украина, или попросту Слобожанщина.
Что же из всего этого получается? А то, что не только русские, проживающие на юго-востоке Украины (с полным на то историческим правом), но и юго-восточные украинцы связаны с Россией исторической пуповиной. И хотя они украинцы — да не совсем такие, как украинцы центра, не говоря уж о западе. И всяческие нередкие сейчас разговоры о якобы русифицированном — в негативном смысле — юго-востоке Украины грешат против исторической правды. Он изначально был русско-украинским краем! Здесь формируется особая общность, в наибольшей мере вобравшая в себя русско-украинское взаимодействие и потому не воспринимающая идею Украины в том виде, в каком ее понимали на исторической Украине. Здесь складывается свой менталитет, своя жизненная философия, своя историческая правда.
Хочется задать вопрос тем, кто говорит о периоде державотворення 1917—1920 гг., об УНР и т. п.: уверены ли вы, что это была державність? По-моему, очевидно, что правильнее было бы назвать это неудавшейся попыткой державності. И по какой же причине эта попытка не удалась? По той, что украинская идея, которую представляли Грушевский и Петлюра, была востребована явным меньшинством украинцев. И особенно малопопулярна она оказалась на юго-востоке. Для здешних жителей более привлекательны были и победившая в конце концов красная идея, и проигравшая белая, и вольница батьки Махно. Очень хорошо показал это на примере четырех братьев-украинцев Юрий Яновский в первой главе «Вершників».
Государство Украина в нынешнем своем виде было создано большевиками. В известном анекдоте студент, от которого профессор потребовал назвать тех, кто внес наибольший вклад в розбудову Украинского государства, дает ответ, полностью соответствующий исторической правде: «Это Ленин, Сталин и Хрущев». Ленин, который официально оформил Украинскую республику, отдав ей, не задумываясь, весь русско-украинский юго-восток — Донецко-Криворожскую республику. Сталин, который отобрал у поляков Волынь и Галичину, у румын — Северную Буковину, а у чехословаков с венграми — Закарпатье, да еще и в свойственной ему жестокой манере отправил в Польшу всех поляков. Наконец, Хрущев, который к 300-летию Переяславской рады преподнес УССР поистине царский подарок — Крым. Вот она — истинная розбудова Украины!
О положении «вниз головой»
Вещи нужно называть своими именами. Сегодня мы видим, что на землях, доставшихся Украине благодаря мощи Российской империи и щедрости Советского Союза, украинское руководство пытается проводить имперскую унификаторскую политику. Не желая знать, что Украина фактически — государство совсем не унитарное. Пытаться упростить вопрос утверждением, что раз украинцев более 70%, то и государство, мол, моноэтническое и унитарное, — значит вводить и себя, и других в заблуждение.
Ведь и украинцы-то бывают разные. Различия в языке, религии, идеологии и обычаях вполне могут приводить к формированию разных этносов на базе одного. Как известно, сербы, хорваты, боснийцы и черногорцы по происхождению представляют собой один этнос. Но сербы — православные, хорваты — католики, боснийцы — мусульмане, а черногорцы хотя и православные, но обособлены от сербов географическим (высокогорным) местонахождением. На Украине ситуация не менее сложна. Имеем несколько регионов, в базовых аспектах сильно отличающихся один от другого. И тот, кто, наплевав на это многообразие и на культурные потребности миллионов, сеет ветер, — рано или поздно наверняка пожнет бурю.
Следует уяснить одну истину: украинская идея в чистом виде может быть приемлема лишь для Малой Украины — той, которую видим на картах времен батьки Хмеля (банкнота номиналом 5 грн.), той, о которой рыдала Леся Украинка (200 грн.). Но не для Великой Украины, которая является не чем иным, как продуктом жизнетворчества Российского государства. Потому и резкая конфронтация с Россией чревата крайне печальными последствиями.
Леонид Кучма в книге «Украина — не Россия» на примерах Югославии и Чехословакии показывает, к чему может привести федеративное устройство. Поэтому, мол, для Украины оно чревато распадом. Но неужели игнорирование сложившихся реалий и жизненных интересов людей может привести к чему-то лучшему? Уверен, что только федеративное устройство и способно сгладить наметившиеся между регионами противоречия и ликвидировать образовавшийся раскол украинского общества.
В заключение — несколько слов о государственной символике. Любой, кто знаком с азами геральдики, знает: если цветовая символика флага и герба совпадает, то верхнее положение на флаге должен занимать цвет главного символа герба, нижнее — цвет фона герба. Так что в соответствии с государственным гербом Украины ее государственный флаг должен быть желто-синим (желтый цвет — сверху, синий — снизу). Что же до цветовой символики, то согласно древней традиции желтый цвет символизирует вовсе не пшеничные поля, а в первую очередь солнце.
Таким образом, получается, что один из главных государственных символов Украины перевернут «вверх ногами, вниз головой». Может ли в таком положении нормально функционировать человек либо государство? И в чем в таком случае смысл жизни государства? Думается, в том, чтобы голова и ноги заняли естественное свое положение.
Комментариев нет.