Инновационная экономика уничтожается не налогами, а коррупцией, считает Михаил Делягин
К концу февраля правительство РФ подготовит пакет предложений по таможенной и налоговой политике. Об этом сообщил вице-премьер – министр финансов РФ Алексей Кудрин на совещании у президента РФ Дмитрия Медведева по экономическим вопросам.
Эта тема будет рассмотрена на заседании правительства 25 февраля, отметил Кудрин.
«Мы планируем рассмотреть предложения по основным направлениям таможенной и налоговой политики», – сказал глава Минфина. По его словам, эти предложения «должны учитывать поручения, которые были даны президентом в послании Федеральному Собранию, о внесении пакета предложений по стимулированию инновационной экономики, в т. ч. за счет налоговых преференций».
«Я думаю, что к концу февраля эти предложения будут готовы, мы их обсудим, в т. ч. с предпринимательским сообществом, и выйдем на этот пакет к концу февраля», – сообщил министр финансов.
О том, какие меры сегодня нужны для ускоренного развития инновационной экономики, мы беседуем с известным экономистом Михаилом Делягиным.
– Что нужно изменить в налоговой и финансовой политике, чтобы инновационная экономика развивалась лучше?
– Инновационная экономика уничтожается не налогами, а коррупцией. Поэтому стимулировать инновации налогами – это мертвому припарка. У нас на самом деле налоги-то не очень высокие. У нас проблема не с налогами, а с коррупцией и с налоговым террором, т. е. правоприменением. Но если рассматривать вопрос узко, то самое главное – расходы на исследования должны автоматически относиться в бухгалтерской отчетности на себестоимость, т. е. выводиться из прибыли. Сейчас же действует норматив, по которому расходы на исследования можно вести только из прибыли, и это означает, что все расходы на исследования надо увеличивать сразу на 20%. Бремя это, в общем-то, непосильное. Конечно, нужно, чтобы не было уклонения от налогообложения, чтобы исследования были реальными, а не фиктивными, но общий принцип должен быть таким.
– А возможно ли вообще оградить инновационный бизнес от коррупции?
– Нужно бороться с коррупцией. При том уровне, который она у нас приобрела, это уже функция не столько МВД, сколько ФСБ и Генпрокуратуры. А то как бы не пришлось создавать для борьбы с ней специальный отдельный орган, который занялся бы именно борьбой с оргпреступностью. Я не уверен, что ФСБ в нынешнем виде может с этим справиться. Пока, во всяком случае, не справляется.
– Все обстоит настолько плохо?
– Смотря с какой стороны посмотреть. Но, в принципе, коррупция сейчас выглядит как основа российской государственности.
– Ну а что нужно было бы изменить в таможенном законодательстве?
– Как минимум – не взимать ввозную пошлину с оборудования, которое ввозится для научных исследований. Кроме того, желательно, чтобы вообще все оборудование, которое не планируется к производству внутри страны в течение ближайших трех лет, если оно современное, а не отсталое, тоже освобождалось от ввозных пошлин.
– Как здесь предотвратить произвол таможенных органов, с одной стороны, и ввоз под видом оборудования обычного ширпотреба – с другой?
– Это тоже относится к борьбе с коррупцией. У нас, например, любят ввозить электронные компьютерные платы под видом керамической плитки с узором. Черкизон начался с того, что не поделили контрабанду на $2 млрд. Это – вопрос не к Кудрину, а к тем, кто должен бороться с коррупцией. Кудрин не должен с ней бороться… за исключением вопросов бюджетной политики, где коррупции тоже довольно много, насколько можно судить. Но системно бороться с коррупцией Кудрин не должен.
– Как вы относитесь к тем приоритетам в развитии инновационной экономики, которые определил Дмитрий Медведев? Это – новейшие медицинские, энергетические и информационные технологии, развитие космических и телекоммуникационных систем, резкое повышение энергоэффективности.
– Их список производит впечатление некоторой маниловщины, потому что говорить о технологиях, не разобравшись с коррупцией, это значит не говорить ни о чем. Это во-первых. А во-вторых, ключевой задачей России является модернизация современной инфраструктуры, причем отнюдь не телекоммуникационной, а транспортной. Она находится в почти первобытном состоянии.
– Что вы скажете насчет медицинских технологий? У нас есть наработки в этой области? С чего Медведев взял, что мы можем стать передовой страной по внедрению медицинских технологий?
– В условиях либеральной реформы здравоохранения мы действительно не можем стать никакой страной, в т. ч. передовой, но хороших и интересных медицинских разработок у нас очень много.
– А по энергетике?
– Атомную энергетику еще никто не отменял, а у нас, несмотря на все усилия либеральных реформаторов, эта отрасль еще сохранилась. Кроме того, существуют огромные наработки в области малой энергетики, которая не развивается и принципиально блокируется энергетическими монополиями.
– Что относится к малой энергетике?
– Самый простой пример: две соединенные друг с другом бочки, в которые закладывается топливо, и которые обеспечивают энергией весь дом. Есть оригинальные технологии солнечных батарей и т. д.
– Значит, ко всем мерам, которые будут разработаны, можно относиться как к заранее обреченным на провал?
– Они могут несколько улучшить ситуацию, но переломить ее гарантированно не смогут. Образно говоря, если к врачу приносят пациента с переломом позвоночника и занозой в левом мизинце, то начинать лечение надо все-таки не с занозы, а с позвоночника. Коррупция – это перелом позвоночника, а отсутствие налоговых стимулов для высоких технологий – это заноза в левом мизинце.
Комментариев нет.