“Публикация секретных материалов об убийстве тысяч невинных польских военнослужащих является шагом “в нужном направлении”. Замалчивание чудовищных по размаху преступлений, совершенных коммунистическим режимом, ведет к нравственной дегрдации нации. Однако мало опубликовать подлинные документы по катынскому делу из так называемой особой папки N 1. В этой “папке” – докладная записка наркома внутренних дел СССР Лаврентия Берии Иосифу Сталину, датированная мартом 1940 года, с предложением поручить НКВД СССР рассмотреть в особом порядке дела военнопленных польских офицеров с применением к ним “высшей меры наказания – расстрела”. На записке – начертанные синим карандашом резолюции Сталина и других членов Политбюро: Климента Ворошилова, Вячеслава Молотова и Анастаса Микояна. Под ними – подписи “за” Михаила Калинина и Лазаря Кагановича.
К великому сожалению, их прямыми соучастниками оказались лучшие представители интеллигенции того времени. 12 января 1944 года была создана так называемая «Специальная комиссия по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу (близ Смоленска) военнопленных польских офицеров», которую возглавил главный хирург Красной Армии, академик Николай Бурденко. Незадолго до этого, 22 сентября 1943 года, года Бурденко обратился к В. М. Молотову с письмом, в котором сообщил, что методы расстрела советских граждан в Орле были идентичны способу казни польских офицеров, описанному в немецких публикациях.
Остальными членами комиссии были писатель А. Н. Толстой, митрополит Николай (в миру Борис Дорофеевич Ярушевич; с 25 марта 1947 года митрополит Крутицкий и Коломенский, председатель Отдела внешних церковных сношений), председатель Всеславянского комитета генерал А. С. Гундоров, председатель ИК Советских обществ Красного Креста и Красного Полумесяца профессор С. А. Колесников, нарком просвещения академик В. П. Потёмкин, начальник Главного военно-санитарного управления Красной Армии генерал-полковник Е. И. Смирнов и председатель Смоленского облисполкома Р. Е. Мельников. Работа комиссии проходила при тесном личном участии глав органов государственной безопасности – Круглова и Меркулова, указавшими направление её работы.
Уже 13 января 1944 года на первом заседаний Специальной комиссии, проходившем в здании Нейрохирургического института в Москве, Бурденко заявил:
«Центр тяжести работы нашей комиссии лежит в установлении сроков и методов убийств… Методы убийства тождественны со способами убийств, которые я нашёл в Орле и которые были обнаружены в Смоленске. Кроме того, у меня есть данные об убийстве психических больных в Воронеже в количестве 700 человек. Психические больные были уничтожены в течение 5 часов таким же методом. Все эти способы убийств изобличают немецкие руки, я это со временем докажу».
В составе комиссии Николай Бурденко заслушивал показания местных жителей и производил вскрытия в составе группы из 75 врачей. В захоронениях, согласно записке Бурденко, «к счастию нашлись» неотправленные письма и другие документы с датами, которые якобы указывали на то, что преступление совершено во время немецкой оккупации. Бурденко также указывал на немецкие пули и “способ расстрела”.
В газете «Правда» за 26 января 1944 года было опубликовано официальное заключение комиссии, которое должно было перевернуть еще одну страницу в грязной истории сталинского режима. Однако точку в этой истории приходится ставить нам, внукам и правнукам уважаемых Бурденко и Толстого.
Комментариев нет.